…творчество". Она имеет непосредственное отношение к общей про­блематике лингвистики текста, поскольку в ней делается упор на про­граммирование, т.е. на заранее предопределенное стремление автора произведения не только сообщить свое понимание явлений и фактов объективной действительности, но и оказать давление на читателя, навязать ему свое понимание этих явлений и фактов. "Предуказания направления этой работы, — пишет В. Асмус, — данные автором в самом произведении, может быть — повторим это — неотразимо повелительным. Но никакая повелительность этих предуказаний не может освободить читателя от работы, которую он должен проделать сам. Только в про­цессе его собственного творческого труда и только в меру качества этого труда читатель может расслышать властный голос автора, предуказываю­щий направление самой работы" [В. Асмус, 44].

Неоднократно приводимое в научной литературе уподобление чтения произведения диалогу между автором и читателем заставляет нас рас­сматривать саму проблему текста с двух сторон — со стороны запрограм­мированного сообщения, в самом широком смысле слова, и со стороны

См. интересные наблюдения о проявлении модальности: Fowler R. The Referential Code and Narrative Authority. - Language and Style, 1977, N 3.

23

возможных толкований информации, заложенной в этом сообщении. Отсюда — необходимость более тщательного исследования материальных средств сообщения, таящих в себе, как известно, огромные потенциаль­ные возможности семантических приращений.

Способность читателя вести "диалог" с автором зависит от его жизнен­ного опыта, литературной эрудиции, вкуса, от выработанного у него навыка критического отношения к прочитанному и от ряда других причин, даже от склада характера. В основе этой способности лежит общее понима­ние структурных параметров текста. "Структурность — неотъемлемый атрибут всех реально существующих объектов и систем" [Философский словарь, 396]. Выше уже говорилось о различном понимании структуры текста и ее параметров. В последующих главах попытаемся выявить пара­метры, обеспечивающие тексту его статус отдельного, крупного объекта лингвистической науки.

Представляется целесообразным в исследовании этого объекта идти индуктивно-эмпирическим путем, поскольку сама субстанция параметров небезразлична к тем отношениям, которые возникают между ними и кото­рые могут в конечном итоге поднять лингвистику текста на уровень типологических обобщений. Вот почему в книге внимание сосредоточено на категориях текста, которые я считаю ведущими, даже если они не выражены вербально. Ведь многие параметры текста выражены лишь имплицитно, как, например, подтекст, содержательно-концептуальная информация, некоторые формы проспекции, сцепления и др. Естественно, что имплицитные грамматические категории интерпретируются в све­те общей теории текста, которая настойчиво выдвигает необходимость усматривать в крупном объекте то, что подсказано взаимоотношением частей целого и что в конечном итоге тоже подвластно логической интер­претации, хотя и неязыковыми средствами. Именно наблюдаемое дает лингвисту импульс вскрыть лингвистические закономерности, в которых ненаблюдаемое тоже себя проявляет.

Рассматривая параметры (грамматические категории) текста и пытаясь выявить некоторые типологические черты этого объекта, я отдаю себе отчет в принципиальных различиях, существующих между художествен­ными текстами и нехудожественными — официальными документами, газетной информацией, научной прозой. Как было сказано, в каждом из функциональных стилей языка по-разному реализуются грамматиче­ские категории и не все они обязательно представлены. В художественном произведении эстетико-познавательная функция трансформирует все другие функции языка, преломляя их в желаемом направлении. В других текстах они выступают в непреломленном виде.

Текст как произведение речетворческого процесса может быть под­вергнут анализу с точки зрения соответствия/несоответствия каким-то общим закономерностям, причем эти закономерности должны рассматри­ваться как инварианты текстов каждого из функциональных стилей. Только такое индуктивное исследование поможет определить общую типологию текста.

В связи с этим появляется необходимость дать определение "пра­вильности" текста. Под правильными текстами предлагается понимать

24

такие, в которых соблюдены условия, указанные выше в общем определе­нии текста, т.е. соответствие содержания текста его названию (заголовку), завершенность по отношению к названию (заголовку), литературная обработанность, характерная для данного функционального стиля, на­личие сверхфразовых единиц, объединенных разными, в основном логиче­скими типами связи, наличие целенаправленности и прагматической установки.

Понятие правильности важно потому, что оно дает возможность установить инвариантность и вариантность разных типов текста. Правильность текста в том понимании, о котором уже говорилось, устанавливает и границы отклонения от тех или иных условий правильно­сти. Правильность дает возможность некоторой формализации текста в пределах, допускаемых большим разнообразием текстов. Уместно здесь привести замечание Маколея о том, что "формализм ценен только в том случае, когда исследователь на каждом шагу критически относится к идее формализации и когда он готов отказаться или модифицировать формальный метод, если такой метод перестает быть слугой и становится хозяином" [H. Pariet, 262]. В нашу задачу не входила формализация как метод обобщения наблюдаемых фактов. Еще слишком мало накоплен­ного материала, чтобы построить цельную абстрактно-теоретическую модель текста, применимую ко всем текстам. Содержательная сторона текста приобретает доминирующее значение, а, как известно, методы формализации этой стороны языкового выражения еще почти не раз­работаны.

Кроме того, многие тексты, как это будет показано ниже, обладают способностью выражать не только то, что подвержено буквальной интер­претации, но и то, что втянуто в текст ассоциациями и коннотациями, подчас и неосознаваемыми. В какой-то степени прав Н.Э. Энквист, усмат­ривая определенный изоморфизм категории правильности в предложении и в тексте [N.E. Enkvist, 11]. Как в предложении, так и в тексте правиль­ность предполагает некое соответствие с установленными нормами органи­зации высказывания.

Большинство текстов с точки зрения их организации стремит­ся к соблюдению норм, установленных для данной группы текстов (функциональных стилей), и тем самым как бы сопротивляется наруше­нию правильности текста.

Это, однако, не всегда относится к художественным текстам, которые, хотя и подчиняются некоторым общепринятым нормам организации, все же сохраняют значительную долю "активного бессознательного", которое нередко взрывает правильность и влияет на характер организации вы­сказывания.

Некоторые психологи утверждают, что "искусство буквально про­низано активностью бессознательного на всех своих уровнях - от наи­более элементарных до наиболее высоких" [Ф.В. Бассин, А.С.Прангишви-ли, А.Е. Шерозия, 68]. Если не принимать во внимание преувеличение активности бессознательного в художественном творчестве, го можно согласиться с авторами в том, что неосознаваемые влечения, безотчетные переживания оказывают иногда большое влияние на формирование худо-

25

жественных образов¹. Говорить в таких случаях о какой-то формализации вообще не приходится.

Трудно, а иногда просто невозможно определить мотивы членения текста на отдельные сегменты, понять внутренние импульсы актуализации того или иного отрывка текста. Однако интерпретировать с позиций упорядоченности всякий текст - задача лингвистики текста. Исходя из этих соображений, каждая грамматическая категория подвергается нами не только теоретическому осмыслению, но иллюстрируется анализом конкретных примеров. Автор надеется, что некоторая неравноценность такого анализа не затемняет основных характеристик каждой из катего­рий. Попытка осветить какое-то теоретическое положение на конкретных примерах приходит в столкновение с самим фактом и заставляет пере­сматривать и уточнять эти теоретические положения. Теоретические поло­жения этой книги — результат стремления открыть определенную внутрен­нюю упорядоченность, выраженную в соответствующей организации образов и мыслей. Эстетическое удовлетворение читателя связано и за­висит от понимания этой упорядоченности. Чтобы проникнуть в законо­мерности текста, существенно необходимо увидеть упорядоченность в кажущейся неупорядоченности, подвергнуть анализу явления в их глубин­ных связях и тем самым найти системность этих явлений.

ГЛАВА II

ВИДЫ ИНФОРМАЦИИ В ТЕКСТЕ

Как много сказано несказанным.

Термин "информация" употребляется в двух значениях: общепринятом (бытовом) и терминологическом. Под информацией в первом значении понимается всякое сообщение, оформленное как словосочетание номи­нативного характера. Это может быть предложение, в котором сообщают­ся какие-то факты, сочетание предложений (сверхфразовое единство и абзац), цельный текст. Информация в таком понимании обычно отождест­вляется с номинацией, смыслом, содержанием. Так, правомерно в обще­принятом употреблении назвать информацией сообщения типа: он приедет завтра или я  очень хочу есть.

Второе значение термина "информация" употребляется в работах по теории коммуникации, но предполагает использование этого термина лишь при получении новых сведений о предметах, явлениях, отношениях, событиях объективной действительности. Таким образом, научно-терми­нологическое значение "информация" снимает некоторую неопределен­ность в уже воспринятых и частично познанных предметах и явлениях. Неопределенность - свойство многих явлений, фактов, событий. В теории

В этой работе высказана интересная, хотя и весьма спорная мысль о том, что "одной нз характернейших особенностей неосознаваемой психической деятельности явля­ется именно то, что на ее основе нередко возникает знание, которое не может быть достигнуто при опоре на рациональный, логический, вербализуемый и поэтому осознаваемый опыт" [61-62].

26

коммуникации мера неопределенности обозначается термином "энтропия" и поэтому информация рассматривается как нечто противопоставленное энтропии.

Таким образом, в научно-теоретическом плане не всякое сообщение несет в себе информацию. А. Мартине справедливо замечает, что термины "информация" и "коммуникация" не совпадают. Это термины разных уровней. Один не исключает другого. Они различны [см.: H. Parret, 235].

В книге "Информативность единиц языка" [И.Р. Гальперин, 1974] сделана попытка выявить способность звуков, морфем, слов, словосочета­ний, синтаксических конструкций и стилистических приемов участвовать в коммуникации путем модификации своих форм и значений (лексиче­ских и грамматических) в процессе их функционирования. Я имею в виду не только формы, закрепленные за этими единицами языка в слова­рях и грамматиках, но и латентные признаки, присущие этим единицам в силу их особого характера, отличающего их от знаков других семиотиче­ских систем. Было сделано предположение, что сами по себе эти единицы не несут какой либо информации, но, участвуя в процедуре снятия энтро­пии, способны активно содействовать формированию смысла отдельных единиц высказывания и в конечном счете эффекту сообщения.

Категория информации охватывает ряд проблем, выходящих за преде­лы чисто лингвистического характера. Одна из них — проблема нового (неизвестного). Совершенно очевидно, что новое не может рассматри­ваться вне учета социальных, психологических, научно-теоретических, общекультурных, возрастных, временных и других факторов. Для одного получателя сообщение будет новым и потому будет включать информа­цию, для другого это же сообщение будет лишено информации, поскольку содержание сообщения ему уже известно или вообще непонятно. То, что для определенного времени было новым, для последующего уже известно и т.д.

Другой вопрос — ценность получаемой информации. Здесь мы уже вторгаемся в область философии, и в частности в один из разделов эстети­ки — аксеологию. Известно, что информация, повторяясь, теряет свою ценность и в итоге перестает быть информацией. Также известно, что некоторые тексты имеют непреходящую ценность. Их эстетико-познава-тельное или научное значение всегда остается в сокровищнице человече­ской культуры. Они служат постоянным источником нового и поэтому всегда информативны.

Анализ разных видов информации, проведенный на официально-дело­вых, газетных, художественных, публицистических текстах, показал, что информация как основная категория текста и, подчеркнем, относя­щаяся только к тексту различна по своему прагматическому назначению. Представляется целесообразным различать информацию а) содержатель-но-фактуальную (СФИ), б) содержательно-концептуальную (СКИ), в) содержательно-подтекстовую (СПИ).

Содержательн о-ф актуальная информация содержит сообщения о фактах, событиях, процессах, происходящих, происходив­ших, которые будут происходить в окружающем нас мире, действитель­ном или воображаемом. В такой информации могут быть даны сведения

27

о гипотезах, выдвигаемых учеными, их взглядах, всякие сопоставления фактов, их характеристики, разного рода предположения, возможные решения поставленных вопросов и пр. Содержательно-фактуальная информация эксплицитна по своей природе, т.е. всегда выражена вербаль-но. Единицы языка в СФИ обычно употребляются в их прямых, предмет­но-логических, словарных значениях, закрепленных за этими единицами социально-обусловленным опытом.

Содержательн о-к онцептуальная информация сообщает читателю индивидуально-авторское понимание отношений между явлениями, описанными средствами СФИ, понимание их причинно-следственных связей, их значимости в социальной, экономической, поли­тической, культурной жизни народа, включая отношения между отдель­ными индивидуумами, их сложного психологического и эстетико-позка-вательного взаимодействия. Такая информация извлекается из всего произведения и представляет собой творческое переосмысление указан­ных отношений, фактов, событий, процессов, происходящих в обществе и представленных писателем в созданном им воображаемом мире. Этот мир приближенно отражает объективную действительность в ее реаль­ном воплощении. СКИ не всегда выражена с достаточной ясностью. Она дает возможность, и даже настоятельно требует, разных толкований. Таким образом, различие между СФИ и СКИ можно представить себе как информацию бытийного характера и информацию эстетико-худо-жественного характера, причем под бытийным следует понимать не только действительность реальную, но и воображаемую. Различие это весьма удачно выражено Г.В. Степановым:- "Бытийная тема имеет рефе­рент в действительности, истинный или мнимый (т.е. в действительности воображения, фантазии), предметный, вещный или идеальный. Поэти­ческая тема есть бытийная тема, ставшая предметом эстетического осмысления и выражения" [Г. Степанов, 12]. Содержательно-концеп­туальная информация - преимущественно категория текстов художест­венных, хотя может быть получена из научно-познавательных текстов. Различие здесь лишь в том, что СКИ в научных текстах всегда выражена достаточно ясно, в то время как в художественных (пожалуй, за исключе­нием морально-дидактической поэзии) для декодирования СКИ требуется мыслительная работа. В предлагаемой книге СКИ будет иллюстрироваться лишь на художественных текстах.

Таким образом СКИ — это комплексное понятие, несводимое к идее произведения. СКИ это замысел автора плюс его содержательная интерпре­тация. Этот вид информации снимает энтропию эстетико-познавательного плана.

Содержательн о-п одтекстовая информация пред­ставляет собой скрытую информацию, извлекаемую из СФИ благода­ря способности единиц языка порождать ассоциативные и коннотативные значения, а также благодаря способности предложений внутри СФЕ прира­щивать смыслы.

СПИ — факультативная информация, но когда она присутствует, то вместе с СФИ образует своеобразный текстовый контрапункт. Подробнее о СПИ будет сказано в конце раздела.

28

Различие между СФИ и СКИ давно уже осознано теоретиками литерату­роведения, но по-разному определяется. Так, М. Бахтин содержательно-концептуальную информацию называет эстетическим объектом"... в отличие от самого внешнего произведения, которое допускает. . . прежде всего первично познавательный (подход), то есть чувственное восприятие, упорядоченное понятием" [М. Бахтин, 17]. Здесь очень тонко подмечено различие между СФИ и СКИ: "Внешнее произведение" (то, что мы назы­ваем СФИ) есть "чувственное восприятие", но "упорядоченное поняти­ем", т.е. планово-организованное в пространственно-временных протяже­ниях. Но оно же служит для выявления СКИ.

Приблизительно о том же пишет В. Чейф, когда он на примере басни доказывает необходимость разделения фабулы и морали, причем порядок изложения фабулы имеет прямое, хотя и произвольное отношение к концептуальной информации [см.: H.Parret, 14].

Индивидуальное понимание явлений и фактов не всегда легко выявля­ется при чтении текста. Часто концептуальная информация, получаемая из беглого ознакомления с текстом, обретает более глубокое содержание при повторном чтении, при более пристальном внимании к отдельным частям текста. Это относится главным образом к произведениям искусства. "Статический прототип (картина) служит лишь своеобразным толчком для работы интуиции, приводящим в действие механизм воображения" [P.A. Зобов, A.M. Мостепаненко, 16|. Подобно этому СФИ — лишь толчок для работы механизма раскрытия СКИ. СФИ лишь "передний план" произведения.

Грамматическая категория информативности, представляющая собой обязательный признак текста, может проявиться в разных формах — от нулевой, когда содержание текста не дает ничего нового, а лишь повторяет уже известное, до концептуальной, когда для ее выявления необходимо подвергнуть текст скрупулезному анализу. Между этими полюсами распо­лагаются информации различной степени насыщенности (меры новизны).

При рассмотрении информации как грамматической категории текста необходимо прежде всего учитывать различные типы текстов. Подобно тому как предложения можно разделить на экзистенциальные, преди­кативные, идентифицирующие, предложения тождества и др., тексты можно классифицировать как по функциональным стилям, так и по харак­теру информации. Так, дипломатические документы, объединенные общим функциональным стилем языка официальных документов, по характеру информации могут быть представлены в виде пакта, договора, меморандума, ноты, заявления, протеста, ультиматума и проч. Стиль языка художественной литературы реализуется во множестве жанров и форм — в рассказе, басне, романе, стихотворении, драме, поэме, повести. Стиль языка газеты воплощается в тексте коротких сообщений, газетных заголовков, передовых статей, коммюнике и проч.

Информация, получаемая из каждого вида текста, в какой-то степени предопределяется самим названием данного типа текста. Очевидно, что текст, называемый пактом, представляет собой особый тип соглашения, заключаемого двумя державами, соглашения, в котором предусматри­ваются определенные условия, типичные именно для текста-пакта. Текст-

29

нота будет содержать протест, который должен быть вручен представи­телю страны, нарушившей какие-то условия соглашения, заключенного ранее между двумя сторонами, или общепризнанных форм международ­ных отношений или международного права.

Таким образом, в самом названии типа текста заключена пресуппози­ция, т.е. в процессе его номинации раскрывается и в какой-то степени, предопределяется основное прагматическое направление самого текста¹.

Значительную роль в любой коммуникации играет форма, в которой заключена информация. В текстах нехудожественного плана информация более или менее легко декодируется, поскольку в таких текстах форма несет в себе содержание, предопределенное ей системой языка. Она нейтральна. Это значит, что форма в основном выполняет свое, закреп­ленное за ней задание (функцию). Информация в таких текстах, если она является результатом каких-то исследований, наблюдений, опыта, дискуссии, размышлений, предположений и пр., приобретает концеп­туальнос ть.

В художественных произведениях форма нередко получает особое содержание. Она сама несет некоторую, иногда весьма значительную, долю информации. Такая информация одними называется дополнительной, другими — сверхсмысловой, супралинеарной, стилистической. Этот вид информации, вербально невыраженный, обладает специфическим свойст­вом: по-разному воспринимается получателем, если вообще этот получа­тель способен ее извлечь из анализа содержания высказывания и формы его выражения. Это свойство формы, по-особому проявляемое в ее раз­новидностях, можно признать органическим, онтологическим. В конкрет­ных реализациях, в художественных текстах она постоянно сохраняет свою эстетико-познавательную ценность.

Каждый язык можно рассматривать как некий код, в котором сигналы (фонемы, морфемы, лексемы, сингаксемы и стилистические приемы) организуются в целях передачи соответствующей информации, доступной всем реципиентам, владеющим этим кодом. Такой общеязыковой код, который представляет собой не что иное, как нормы литературного языка, разбивается на ряд субкодов — функциональные стили. Иными словами, литературный язык — это инвариант общей языковой системы, а функцио­нальные стили — язык художественной литературы, язык газеты, язык научной прозы, язык официальных документов — являются вариантами этой общей языковой системы.

Основной трудностью в декодировании информации текста является незнание вариантов языкового кода. Помимо знания общеязыкового кода, т.е. правил сочетания слов, морфем, предложений (если правила сочетания предложений уже определены), существуют еще варианты этого кода, определяющие правила пользования языковыми средствами в тех или иных типах текста. В поэтическом тексте своеобразие употребле­ния языка даже дало основание утверждать, что якобы существует особый язык —язык поэзии, со своей грамматикой и правилами словотворчества.

¹ См.: УфимцеваA.A. Лексическая номинация (первичная нейтральная). - В кн.: Языковая номинация. М., 1977. Здесь автор выделяет в разряде называющих имея класс характеризующих.

30

Язык науки представляет собой особую разновидность кода. Вряд ли описание научного исследования неких биологических процессов будет содержать информацию для специалиста, скажем, в области аэродинами­ки, подобно тому как военная операция, зашифрованная определенным кодом, будет нести информацию только тем, кто знает этот код.

Как и всякая категория, информация проявляется в определенных формах, таких, как сообщение, описание, рассуждение, письмо, резолю­ция, договор, статья, заметка, справка и др.

Рассмотрим некоторые из перечисленных форм с точки зрения харак­тера заложенной в них информации.

Сообщение - форма информации, предназначенная для пере­дачи получателю (получателям) сведений о событиях происходящих, происшедших или которые будут происходить в ближайшее время. Сооб­щение по своей природе экзистенциально, если понимать под этим обычное состояние или течение процессов общественной жизни. Сооб­щение ориентирует читателя на получение какого-либо нового известия. Сообщение имеет ограниченную задачу — довести что-то до сведения. Эта форма информации чаще всего встречается в газетах, по радио и в телепе­редачах. Она обладает эксплицитно выраженными указателями временно­го и пространственного характера, в отличие от других форм информации, в которых, как будет показано ниже, временные и пространственные параметры присутствуют лишь имплицитно и часто подвергаются сущест­венным трансформациям, вплоть до их нулевого выражения.

Сообщение не обладает концептуальностыо. Поэтому в большинстве случаев сообщения лишены каких бы то ни было экспликаторов эмоцио­нально-субъективного характера и легко схематизируются. Это делает их доступными машинной обработке и относительно свободно переводи­мыми с одного языка на другой.

Схематизация сообщения выработала определенные штампы, которы­ми сообщения характеризуются: на состоявшейся сегодня в кипрской столице пресс-конференции. . ., сегодня в Дюссельдорфе закончилось международное рабочее совещание. . ., в городе Джурджу состоялся митинг..., Президент Франции заявил сегодня, что...

Можно создать классификацию зачинов в сообщениях этого типа, т.е. газетных сообщений. Однако наша задача состоит в том, чтобы охарактеризовать сам тип сообщения, так сказать, изнутри. Для этого приведем некоторые примеры текста, информация в которых заключена в форме сообщений :

"САЛЮТ 5": исследования продолжаются

Центр управления полетом, 6 августа (ТАСС). Завершился месяц работы космо­навтов Бориса Волынова и Виталия Жолобова на околоземной орбите. В соответствии с программой полета в последние рабочие дни экипаж орбитальной станции продол­жил эксперименты с помощью инфракрасного телекскопа-спектрометра.

Космонавты Б.В. Волынов и В.М. Жолобов чувствуют себя хорошо. Полет про­должается. Космонавты провели исследование спектров Солнца и околосолнечного пространства с целью изучения процессов в солнечной короне и фотосфере.

По программе народнохозяйственных исследований выполнено фотографиро­вание отдельных районов территории Советского Союза.

31

В такого типа сообщениях полнее всего раскрывается сущность этой формы информации. В этом тексте шесть предложений. Все они извещают о деталях события, к которому было приковано внимание всего мира. Текст снабжен заголовком, который относит читателя к ранее сообщен­ным фактам — "исследования продолжаются". Это сообщение полностью отвечает требованию правильно построенного текста¹. В главе, где мы будем рассматривать категорию интеграции, будет показано, как данное сообщение заключено в рамку движения во времени (заголовок - "ис­следования продолжаются" и дальше — "Полет продолжается").

Обращает на себя внимание то, что ни одно из предложений не содер­жит оценочных элементов языка или элементов суждений. Следовательно, в этом тексте есть информация, но нет концептуальности. Как указыва­лось выше, такая форма информации наиболее характерна для газеты.

В другом классе текстов — в резолюциях — обычно резюмируются выводы, решения, рекомендации, полученные в результате какой-то проделанной работы. Модель этого класса предполагает деление на две части: позитивную и результативную, например:

Текст 1

ОРГАНИЗАЦИЯ ОБЪЕДИНЕННЫХ НАЦИЙ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ И СОЦИАЛЬНЫЙ СОВЕТ

ЭКОНОМИЧЕСКАЯ КОМИССИЯ ДЛЯ СТРАН ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКИ.

Шестая сессия. Богота, Колумбия.

ПРОЕКТ РЕЗОЛЮЦИИ ПО ДАННЫМ О ЗАНЯТОСТИ

ТРУДОСПОСОБНОГО НАСЕЛЕНИЯ Принят Первым комитетом 10 сентября 19S5 г.

ЭКОНОМИЧЕСКАЯ КОМИССИЯ ДЛЯ СТРАН ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКИ, УЧИ­ТЫВАЯ, что проблема занятости в странах Латинской Америки недостаточно изучена и что она представляет существенный элемент, влияющий на экономическую политику правительств в их планах экономического развития,

РЕКОМЕНДУЕТ правительствам стран Латинской Америки принять к сведению исследования, проведенные Международной организацией труда и другими специали­зированными организациями и учредить или расширить в своих странах органы по сбору систематических данных и своевременной информации по занятости, которые секретариат мог бы включать в периодические анализы экономического положения в Латинской Америке.

Текст 2

ОРГАНИЗАЦИЯ ОБЪЕДИНЕННЫХ НАЦИЙ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ И СОЦИАЛЬНЫЙ СОВЕТ

ЭКОНОМИЧЕСКАЯ КОМИССИЯ ДЛЯ СТРАН ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКИ Шестая сессия Богота, Колумбия

ПОДГОТОВКА ПЕРСОНАЛА ПОРТОВ Проект резолюции, принятый Третьим комитетом 12 сентября 1955 г.

¹ См. определение текста выше. 32

ЭКОНОМИЧЕСКАЯ КОМИССИЯ ДЛЯ СТРАН ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКИ, РАС­СМОТРЕВ: а) изучение секретариатом состояния морского транспорта в Юж­ной Америке (документ Е/С № 12/369/Add. 3), считает б) что, его выводы вскры­вают недостатки в методах работы, управлении и сооружениях латиноамериканских портов, что отрицательно влияет на торговлю в этом регионе, и

 ПРИНИМАЯ ВО ВНИМАНИЕ: важную роль, которую программа технической  помощи могла бы сыграть в этой области,

 ПОСТАНОВЛЯЕТ: Рекомендовать правительствам латиноамериканских стран,  чтобы они, приняв во внимание необходимость улучшить состояние портов в ре­гионе, рассмотрели возможность обращения за технической помощью в области  подготовки персонала управления портами, одновременно учитывая деятельность,  осуществляемую в этой сфере Межамериканским экономическим и социальным  советом.

 Эти два текста информируют о принятых решениях и рекомендациях  соответствующих организаций. Как документы политико-экономического  плана они характеризуются своими композиционно-стилистическими  особенностями. Бросается в глаза необычность построения придаточных  предложений и причастных оборотов, их развернутость, параграфирова- ние, нумерация отдельных частей целого, графическое выделение ключе- вых слов и др. Текст i, представляя собой в плане синтаксической орга- низации одно сложноподчиненное предложение, фактически состоит из  ряда предложений, образующих единое целое. Это предложение-текст.  Сама форма таких документов информативна. Она подчеркивает равно­значность темы и ремы длинного предложения-текста. Эта форма дает  возможность сосредоточить внимание на второстепенных с точки зрения синтаксических отношений частях.

Содержание этого текста, логически распадаясь на ряд самостоятель- ных предложений, представленных в виде одного, заставляет переос­мыслить характер тема-рематических отношений. Фактически в первом абзаце текста 1 мы имеем два самостоятельных предложения: 1) пробле­ма занятости в странах Латинской Америки недостаточно изучена; 2) она  представляет существенный элемент, влияющий на экономическую  политику правительств в их планах экономического развития.

 В первом и во втором абзацах темой является проблема занятости,  ремой, то, что эта проблема недостаточно изучена, хотя представляет собой  существенный элемент.

 Как видно из беглого прочтения текста 1, информация здесь сводится  к оповещению стран Латинской Америки о решении экономического совета Организации Объединенных Наций относительно занятости; трудоспособного населения в этих странах и необходимости регулярно получать данные для изучения их экономического положения. Это, собственно, информативная часть резолюции, но она дополняется рядом других фактов и соображений, а именно: что проблема занятости трудоспособного населения в Латинской Америке недостаточно иссле­дована, что это проб