Секст Эмпирик. Против логиков II, II.

Стоики утверждают, что три (вещи) между собой сопряжены — обозначаемое, обозначающее и объект. Из них обозначающее есть звук, например «Дион»; обозначаемое — тот предмет, выражаемый звуком, который мы постигаем своим рассудком, как уже заранее суще­ствующий, а варвары не воспринимают, хотя и слышат звук; объект — внешний субстрат, например сам Дион. Из них две вещи телесны, именно звук и объект, одна — бестелесна, именно обозна­чаемая вещь, и это есть высказываемое, которое бывает истинным и ложным.

Секст Эмпирик. Против логиков II, 80.

По утверждению стоиков,  говорить — означающий представляемую вещь.

Хрисипп. Фрагмент 144.

Не одно и то же голос и говор... но голос дело голосовых органов говор — говорных, из которых первое место занимает язык, а затем нос, губы и зубы. А голосовые органы — гортань и движущие ее мускулы и нервы, доставляющие этим последним силу из мозга.

Диоген Вавилонский. Фрагмент 20.

Слово, согласно стоикам, как говорит Диоген, членораздельный звук, например (день).

Предложение — значащий звук, исходящий из рассудка, на­пример (есть день).

Диалект — слово, имеющее и племенную и эллинскую чеканку; или местное слово, т. е. имеющее особенности соответственно наречию, например на аттическом, на ионическом.

Элементы слова — двадцать четыре буквы. «Буква» говорится в трояком смысле: элемент, начертание элемента и его имя, например «альфа».

Гласные — семь из элементов.

Безгласные — шесть.

Звук и слово отличаются между собою тем, что звуком является и звон, а словом только членораздельное (звучание).

Слово отличается от предложения тем, что предложение всегда значаще, слово (бывает) и не значащим, например, а пред­ложение — никоим образом.

Высказывание отличается от произнесения: произносятся звуки, высказываются вещи, которые и являются высказываемыми.

Диоген Вавилонский. Фрагмент 21.

Частей речи пять, как говорит Диоген в «О звуке» и Хрисипп: имя, нарицание, глагол, союз, член.

Диоген Вавилонский. Фрагмент 22.

Нарицание, по Диогену, часть речи, означающая общее качество, например: человек, конь.

Имя — часть речи, показывающая единичное качество: например, Диоген, Сократ.

Глагол — часть речи, означающая несоставной предикат, согласно Диогену, а согласно некоторым, беспадежный элемент речи, означаю­щий нечто приведенное в сочетание с чем-либо единым или многим, например: пишу, говорю.

Союз — беспадежная часть речл, связывающая части речи.

Член — падежный элемент речи, разграничивающий роды и числа
имен.                                                             

Диоген Вавилонский. Фрагмент 24.

Варваризм — слово против обычая состоятельных эллинов.

 Солекизм — невзаимосогласованное предложение.

Хрисипп. Фрагмент 148.

(Части речи) Хрисипп называет элементами речи.

Антипатр из Тарса. Фрагмент 22.

Антипатр присоединяет (к частям речи) и средину (т. е. наречие).

Присциан II, 16—17.

Стоики, причисляя причастие к глаголам, называют его причаст­ным или падежным глаголом; наречия они причисляли к именам или глаголам и называли их как бы прилагательными глаголов; причисляя местоимения к членам, называли их определенными членами, а самые члены — неопределенными членами... Присое­диняя предлог к союзу, стоики называли его предложным союзом.

Аммоний. Комментарий к «Об истолкованию) Аристотеля 2, 5 (43 В).

Перипатетики говорят стоикам, что прочие падежи мы справед­ливо называем падежами, так как они упали с прямого; но на каком основании можно прямой называть падежом, как будто он откуда-то упал?..

Стоики отвечают, что и он упал с душевного представления: желая выразить имеющееся у нас представление о Сократе, мы про­износим имя Сократ. И как о пущенном сверху и вертикально во­нзившемся в землю грифеле говорят, что он упал и имел прямое па­дение, таким же образом, считаем мы, прямой (падеж) упал с пред­ставления и является прямым, как первообраз звукового выражения.

Но если из-за этого, возражают перипатетики, вы считаете воз­можным говорить о прямом падеже, то придется иметь падежи и глаголам, и наречиям,которым склонение вообще несвойственно; а это явно нелепо и противоречит вашим же собственным учениям.

Диоген Лаэртий VII, 64.

Предикат есть то, что говорится относительно чего-либо, или вещь, приведенная в сочетание с чем-либо единым или многим, как говорят последователи Аполлодора, или недостаточное высказываемое, кото­рое сочетается с прямым падежом для того, чтобы образовалось суждение. Предикаты бывают прямые, навзничные и средние («ни те, ни другие»). Прямые сочетающиеся для того, чтобы образовать предикат, с одним из косвенных падежей, например: слышит, ви­дит, совещается; навзничные — сочетающиеся со страдательной ча­стицей, например: я слышим, я видим; средние («ни те, ни другие»), с которыми дело обстоит ни тем, ни другим образом, например: гулять; возвратнострадательными являются те из навзничных, ко­торые, будучи навзничными, суть действия, например; стрижется, ибо стригущийся подвергает сам себя (стрижке).

Аммоний. Комментарий к «Об истолковании» Аристотеля 2, 5 (44—45 В).

Порфирий излагает стоическое учение о предикатах предложения следующим образом. Предикат высказывается либо об имени, либо о падеже и в обоих случаях бывает либо законченным предикатом, который достаточен для того, чтобы вместе с субъектом образовать суждение, либо недостаточным и нуждающимся в дополнении для того, чтобы образовать законченный предикат. Если нечто, будучи высказано об имени, образует суждение, они называют его пре­дикатом пли схождением — оба эти имени обозначают одно и то же — например, Сократ гуляет; если же о па­деже, то — околосхождением, как бы находящимся около схождения и представляющим собой околопредикат, например, «хочется»: Сократу хочется. Околосхождение не принимает склонения, как «гуляю, гуляешь, гуляет» и не изменяется по числам; как мы говорим «этому хочется», так и «этим хочется». И если высказываемое об имени нуждается в дополнении падежом какого-либо имени для того, чтобы образовать суждение, оно назы­вается неполным предикатом, например... «Платон любит» (если прибавить к этому кого именно, например Диона, образуется закон­ченное суждение: Платон любит Диона); если же высказываемое о падеже нуждается в сочетании с другим косвенным падежом для того, чтобы образовать суждение, оно называется неполным около­схождением.

Хрисипп. Фрагмент 146.

Стоики полагают, что имена от природы, так как первые звуки подражали вещам, а им соответствуют имена; в согласии с этим они и вводят некие элементы этимологии.

Августин. О диалектике 6.

.....  Стоики утверждают, что нет такого слова, для которого нельзя было бы указать определенное происхождение. И так как это давало бы легкую возможность возражать им, говоря, что если искать происхождение каждого из тех слов, с помощью которых объяснено происхождение любого какого-нибудь слова, то это будет продолжаться без конца, — они прибавляют, что продолжать такое объяснение нужно лишь до тех пор, пока мы не придем к соответ­ствию между звучанием слова и вещью в некотором сходстве между ними, как например когда мы говорим о звоне (tinnitus) меди, ржа­нии (hinnitus) лошадей, блеянии (balatus) овец, звучании (clangor) труб, скрипе (stridor) цепей. Каждый видит, что эти слова звучат так, как сами вещи, которые этими словами обозначаются. Но так как есть вещи, которые не звучат, то для них то же значение имеет сходство осязательного воздействия: если они воздействуют на чув­ство мягко или грубо, то мягкость или грубость букв, действующая на слух, породила для них такие же имена. Так, самое слово «мяг­кое» (lene) в произношении звучит мягко; и точно так же и «грубость» (asperitas) кто не найдет грубой и по самому имени? Мягко для слуха, когда мы произносим voluptas (наслаждение), грубо, когда произно­сим crux (крест). Сами вещи воздействуют так, как ощущаются слова: mel (мед) — как сладостно воздействует на вкус сама вещь, так и именем она мягко действует на слух; acre (острое) в обоих отношениях жестко; lana (шерсть) и vepres (терн) — каковы для слуха слова, таковы сами предметы для осязания. Это согласие ощущения вещи с ощущением звука стоики считают как бы колыбелью слов. В даль­нейшем вольность называния перешла к использованию сходства самих вещей между собой; так, например, если крест (crux) назван так потому, что жестокость самого слова согласуется с жестокостью боли, которую причиняет крест, то ноги (crura) названы так не вслед­ствие жестокости боли, а потому, что длиной и твердостью они из всех частей тела наиболее похожи на дерево креста. Затем появи­лось злоупотребление, когда употребляется имя несходной вещи, а как бы смежной. Что сходного имеют, например, значения малого (parvum) и уменьшенного (minutum), когда малым может быть и то, что не только совсем не уменьшено, но даже несколько возросло?

Однако в силу некоторой близости мы говорим minutum вместо parvum. Но такое злоупотребление словом во власти говорящего: он имеет в своем распоряжении parvum, чтобы не говорить minu­tum. Ближе относится к тому, что мы сейчас хотим показать, дру­гое: хотя то, что называется в банях piscina (бассейн), не содержит в себе никаких рыб (pisces) и не имеет ничего сходного с рыбами, все же оно очевидно получило название от рыб по причине воды, в которой живут рыбы. Таким образом, слово не перенесено по сход­ству, а применено по некоей смежности; а если кто скажет, что люди, плавая, уподобляются рыбам, и отсюда произошло название piscina, то и против этого глупо возражать, так как ни то ни другое не противоре­чит существу дела и ни то ни другое не достоверно. Как бы то ни было, этот пример удобен тем, что по нему одному мы уже можем разобрать, чем отличается возникновение слова, берущееся по смежности, от того, которое выводится по сходству. Затем дело дошло и до называ­ния по контрасту. Так, считают, что lucus (роща) назван так потому, что совсем не lucet (светит), и bellum (война) потому, что это вещь не bella (прекрасная), и foedus (союз) потому, что это вещь не foeda (безобразная); если же это слово возникло от безобразия поросенка, как предпочитают некоторые, то его происхождение восхо­дит к той смежности, которая имеет место, когда то, что делается, получает название от того, при помощи чего оно делается. Этот вид смежности очень широко распространен и подразделяется на много частей: или по действию, как, например, в этом самом случае, от безобразия (foeditas) поросенка, через действие которого возникает союз (foedus); или по производимому, как например puteus (коло­дезь) считают названным так потому, что он производит potatio (питье); или по содержащему, как например urbs (город), говорят, назван от or bis (круг), потому что после принятия знамений обводят место плугом; или по содержимому, как если кто скажет, что horreum (овин) назван, с изменением буквы, от hordeum (ячмень); или от части целое, как словом mucro (острие), обозначающим конечность меча, мы называем самый меч; или от целого часть, как например, capillus (волос) — как бы capitis pilus (пух головы)... Бесчисленны слова, для которых доступное исследованию происхождение или не суще­ствует, как думаю я, или скрыто, как утверждают стоики.