ЛИНГВИСТИКА ОНЛАЙН - НОРМАТИВНО-СТИЛЕВЫЕ ОШИБКИ

Задание 1. Сделайте конспект определенного вида (см. информацию: виды конспекта) по выбору, осветив вопросы:

Кроме языковой нормы, точнее бы ее называть литературно-языковой, ибо это норма литературного языка, противопоставленного нелитературным разновидностям национального языка (городскому просторечию, диалектам, жаргонам), – так вот, кроме языковой нормы существуют нормы стилевые.

Русский литературный язык многослоен, он состоит, как вам известно, из пяти функциональных стилей. Внутреннее единство, системность каждого стиля поддерживается стилевыми нормами. Обобщенно: стилевая норма – это совокупность речевых средств, преимущественно употребляющихся в данном функциональном стиле. Здесь важно слово «преимущественно», ибо стилевая принадлежность того или иного языкового элемента имеет вероятностно-статистический характер, а не абсолютную привязанность. Например, наибольшая средняя длина предложения – в официально-деловом стиле, но это не означает, что в других стилях не встречаются очень длинные предложения.

Кроме стилистически отмеченных элементов языка существуют и нейтральные, универсальные элементы, которые могут встретиться в любом функциональном стиле, хотя и с разной частотой.

Если бы не было стилевых норм, не было бы и разделения языка на функциональные стили. Как Солнце удерживает планеты на орбите вокруг себя, так и стилевая норма удерживает специфические языковые элементы в пределах стиля.

Нарушение стилевой нормы порождает нормативно-стилевую, или просто стилевую ошибку. Не стилистическую!

В печатной продукции, с которой имеет дело литературный редактор, нормативно-стилевые ошибки, в отличие от нормативно-языковых, встречаются очень редко. И это, на первый взгляд, странно. Ведь овладение функциональными стилями и, соответственно, их нормами, это второй этап освоения языка. Первый – овладение общими нормами литературного языка, языковыми нормами. Но дело в том, что на втором этапе меньше трудностей, ибо уже фронт речевой деятельности. Кроме того, в каждом функциональном стиле выступают специалисты, которые хорошо знают свое дело и язык этого дела. Неприятности возникнут, когда, например, юрист, без труда составляющий сложнейшие, с языковой точки зрения, юридические документы, попытается написать газетную статью. А это занятие требует знания норм публицистического стиля. Не говоря уж о навыках журналистской работы. Короче, нормативно-стилевые ошибки допускают, как правило, дилетанты, выступающие в незнакомой для них области языка.

Нормативно-стилевые ошибки могут быть двух типов, которые, к сожалению, не имеют названий. Назовем их внутристилевыми и межстилевыми, закрыв глаза на некоторую ущербность такой номинации.

Внутристилевая ошибка – это нарушение какой-либо стилевой нормы, не приводящее к стилевому смешению. Это важно вычленить, ибо подобную неграмотность на уровне стиля можно рассматривать и как нормативно-языковую ошибку, искажающую речевой фрагмент, характерный именно для данного стиля, а не для всего литературного языка. Приведем три характерных примера.

Первый – из рассказа Л.Толстого «Рубка леса». В этом рассказе Толстой отошел от художественного стиля и попробовал использовать в художественных целях стиль деловой, требующий точного словоупотребления, часто дробного синтаксиса и соответствующей графики. Оказалось, что деловым стилем писатель владеет плохо. Поэтому он наделал элементарных ошибок. Найдите их сами в следующем фрагменте рассказа:

«В России есть три преобладающие типа солдат, под которые подходят солдаты всех войск: кавказских, армейских, пехотных, кавалерийских, артиллерийских и т.д.

Главные эти типы, со многими подразделениями и соединениями, следующие:

Покорные подразделяются на а) покорных хладнокровных, в) покорных хлопотливых.

Начальствующие подразделяются на а) начальствующих суровых и в) начальствующих политичных.

Отчаянные подразделяются на а) отчаянных забавников и в) отчаянных развратных.»

Ошибки сосредоточены только во втором абзаце. В исправленном виде он должен выглядеть так:

«Главные эти типы, со многими подразделениями и соединениями, следующие:

Итого семь исправлений, но ошибок две: восстанавливаем нарушенное согласование (следующие – покорные, начальствующие, отчаянные); исправляем точку на запятую, а заглавные буквы на прописные, так как у автора одно предложение.

Есть еще две мелочи, к которым можно придраться и которые вы, наверняка, пытались отредактировать. Во-первых, лучше «три преобладающих типа солдат»: тонкое правило русского языка и сейчас и во времена Л. Толстого различает два согласования прилагательного с существительным при числительном в зависимости от рода существительного: две глубокие лужи – два глубоких пруда. А. Чехов такие тонкости улавливал, Л. Толстой на них, кажется, не обращал внимания.

Во-вторых, из трех подразделений а) и в) в первом случае Толстой соединяет их запятыми, а во втором и в третьем союзом «и». Непоследовательно.

Но подобные мелочи найдем у любого автора и в большом количестве. Оставим их как особенности авторского, индивидуального стиля. Редактирование не должно превращаться в разглядывание текста в микроскоп.

Второй пример – из официально-делового стиля советской эпохи. Это фрагмент решения III Ленинградской областной конференции ВКП(б), июнь 1930 года. Найдите ошибку:

«На основе развертывания колхозов, организации конных и тракторных станций и дальнейшего, все более решительного наступления на кулачество необходимо добиться еще большего развертывания и систематического качественного закрепления колхозного строительства, исходя при этом из расчета проведения в основном коллективизации области к концу 1932/33 г.»[[1][26]]

Перед нами образец усложненного канцелярского стиля. Автор зарапортовался и из-за сложности предложения впал в тавтологию. Она открывается, если обнажить скелет конструкции: «на основе развертывания ...добиться еще большего развертывания». Ошибка, достойная, как минимум, улыбки, а как максимум, сатирической пародии.

Вообще для официально-делового стиля главная проблема – это проблема понимания текста, имеющего самый сложный синтаксис и специфическую лексику. Эти тексты не рассчитаны на массового читателя, которому приходится самостоятельно продираться сквозь стилистические сложности. Явление это актуально не только для русского языка. Пример из языковой ситуации в соседней Финляндии.

«Финские служащие обязаны в соответствии с новым предписанием обращать особое внимание на стиль своей устной и письменной речи. Дело в том, что в бюро национального языка в Хельсинки участились жалобы от населения. Суть их сводится к одному – «бюрократический» стиль слишком далек от общеупотребительной речи и труден для понимания. Привычка служащих изъясняться на тяжеловесном, запутанном языке приводит подчас к тому, что граждане Финляндии с большой неохотой обращаются в какие-либо учреждения»[[2][27]].

В русском языке проблема официально-делового стиля не столь остра, но утрирование его особенностей ощущается остро, и высмеивалось неоднократно. О чем ниже будет сказано подробнее.

Третий пример из графоманской поэзии – строки стихотворения, напечатанного в стенгазете одного ленинградского НИИ в 1970 году:

Это очень искреннее стихотворение, написанное очень молодой девушкой, но вызывающее очень смешной эффект. Оставим в стороне эстетическое несовершенство стихотворения, остановимся на двух нарушениях стихотворных норм, которые в основном и вызывают комическую реакцию, но которых вы ни указать, ни объяснить не сможете, ибо это требует специальных знаний.

Первое нарушение: оказалось разорванным на два стиха предложно-именное сочетание (на // Буденновцев отряды). В поэзии возможно несовпадение синтаксического членения текста с графическим, а значит и с паузационным. Это называется – перенос. Он может иметь самые разные формы, в том числе и необычные:

Слова мои как тень проходят мимо. (М. Лермонтов).

Но все они намеренны, сознательны, так как перенос – поэтический прием. А в стихах из стенгазеты – простая ошибка, вызванная неумелой подгонкой речи под стихотворный размер. Короче, это авторская глухота, а не авторская вольность.

В стихах есть и второе нарушение стихотворных норм: при общем невладении рифмой (семидесятых – отряды; сегодня – сходны) автор рифмует целый стих с одним словом, равным стиху по слоговому объему (не речи нам нужны – предшествующими). Это само по себе уже необычно, но, кроме того, мужская рифма потребовала перенесения в этом длинном слове ударения на последний слог: предшествующими. Комическая реакция читателя обеспечена.

Таким образом, внутристилевые ошибки – невладение конкретным функциональным стилем, неумение писать этим стилем. Особенно остро эта проблема стоит в научно-популярном стиле – в научно-популярных журналах, статьи в которые пишут специалисты, владеющие научным стилем, но слабо знакомые с инструментарием научной популяризации. Это очень специальная проблема, которая здесь может быть только названа.

Под этим неуклюжим термином следует понимать ошибки, основанные на нарушении межстилевых границ, на проникновении элементов одного функционального стиля в систему другого стиля.

Простой пример. На первых моделях городских автобусов «Икарус», которые поставляла в СССР Венгрия, над дверями были краткие таблички: «Осторожно! Вовнутрь открывается». Ясно: сочинил этот текст венгр, учившийся в Советском Союзе. В трех словах две тонкие стилевые ошибки. Во-первых, «вовнутрь» – просторечное слово, а стиль объявления официально-деловой. На месте просторечия должно быть нейтральное, литературное «внутрь». Но и после редактирования остается небольшой стилистический дефект – обратный порядок слов («внутрь открывается») явно разговорного происхождения, сообщающий словосочетанию и всему краткому тексту легкую экспрессию, которая противопоказана официально-деловому стилю. Это во-вторых. После второго исправления получается грамотный, правильный вариант: «Осторожно! Открывается внутрь».

Мы исправили две стилевые ошибки, которые образовались в результате внешнего воздействия на стиль, в результате проникновения в официально-деловой стиль чуждых ему стилистических элементов разговорно-просторечного характера. Этот тип ошибки можно назвать – разговорное в книжном. Так его называет О.Б. Сиротинина в книге «Русская разговорная речь» (М., 1983).

Это очень редкие ошибки. Их допускают или не очень грамотные люди, или иностранцы. Случаются промашки и образованных людей, но только в том случае, если просторечное слово слабо отмечено, не осознается как стилистически сниженное. Разобранное слово «вовнутрь» – как раз такое. Но даже если не сработало языковое чутье, должно было сработать чутье критическое: «вовнутрь» – наглядный грамматический плеоназм.

Грамматические плеоназмы были рассмотрены нами в разделе логических ошибок на примере иностранных слов типа «рельсы» и «битлзы». Они были все стилистически нейтральны. Русские же грамматические плеоназмы почти все стилистически отмечены (кроме литературного «вовне»). Редактор должен иметь в голове список таких слов. Иногда они представляют собой контаминацию двух слов: напостоянно (навсегда и постоянно), напополам (надвое и пополам). Обычно же плеонастический элемент выступает в качестве своеобразного грамматического усилителя – как в наречиях: завсегда, зазря, задешево, задаром. В народной поэзии встречаются плеонастические предлоги: для-ради, с-из. Это уже диалектизмы, их попадание в текст официально-делового стиля имеет нулевую вероятность.

Газетная речь, хотя и относится к книжным стилям, охотно принимает в себя разговорно-просторечную лексику, выполняющую в публицистическом стиле экспрессивную функцию. Иногда для этой цели используются даже диалектные слова. Но грубая лексика в газете – это и не выразительный прием и не стилевая ошибка. Это просто бескультурье.

Противоположный тип ошибки – книжное в разговорном – впервые подробно описан К. Чуковским в книге «Живой как жизнь» под названием канцелярит, от которого нет смысла отказываться.

Чуковский образовал этот термин по модели: дифтерит, бронхит, гастрит и т.д., то есть – это канцелярская болезнь языка. И из всех стилевых ошибок канцелярит – самый распространенный класс. Начнем с простого примера из книги Чуковского. Муж спрашивает жену на прогулке: «Тебя не лимитирует плащ?» Слово «лимитировать» – специальное и стилистически закрепленное слово. Оно употребляется в научном и деловом стилях, а в устной разговорной речи в интимной обстановке звучит комично. Это стилевая ошибка, канцелярит.

Очень важно понять то, что ошибки разговорное в книжном характеризуют человека с недостаточным образованием, а ошибки книжное в разговорном, наоборот, свидетельствуют о серьезном образовании. Речь интеллектуалов интеллектуальна, то есть логичная и точна, а значит, насыщена терминами даже в кухонном разговоре. Часто это достигается за счет экспрессивности, образности.

В советскую эпоху канцелярит разъедал русский язык на всех уровнях. Он проник даже в художественную литературу. Не зря же первым против него выступил художник слова. Описание канцелярита в художественной литературе лучше всего сделано в книге Норы Галь, переводчика с английского и редактора художественных переводов, «Слово живое и мертвое». Приведем выдержку из главы «Берегись канцелярита»:

«Так что же такое канцелярит? У него есть очень точные приметы...

Это вытеснение глагола, то есть движения, действия причастием, деепричастием, существительным (особенно отглагольным) а значит – застойность, неподвижность. И из всех глагольных форм пристрастие к инфинитиву.

Это нагромождение существительных в косвенных падежах, чаще всего длинные цепи существительных в одном и том же падеже – родительном, так что уже нельзя понять, что к чему относится и о чем идет речь.

Это – обилие иностранных слов там, где их вполне можно заменить русскими словами.

Это – вытеснение активных оборотов пассивными, почти всегда более тяжелыми, громоздкими.

Это – тяжелый, путаный строй фразы, невразумительность. Это бесчисленные придаточные обороты, особенно тяжеловесные и неестественные в разговорной речи.

Это серость, однообразие, стертость, штамп. Убогий, скудный словарь – слова сухие, казенные... Всегда, без всякой причины и нужды предпочитают длинное слово короткому, официальное или книжное – разговорному, сложное – простому, штамп – живому образу. Короче говоря, канцелярит – это мертвечина»[[3][28]].

Это написано в эпоху канцелярита. Закончилась эпоха КПСС, закончилась и эпоха канцелярита в языке. Особенно это заметно на газетной речи, которая в советское время душилась канцелярскими оборотами. Поэтому в качестве иллюстраций приведем примеры из газет того времени.

«Задачи контрольной деятельности, возложенные на нас, мы стремимся успешно осуществить». Что такое «задачи деятельности»? Почему не осуществляют, а стремятся осуществить?

«Большое место занимают в работе вопросы контроля за рациональным использованием техники». Подчеркнутое можно вычеркнуть.

«Передовым производственником является токарь компрессорного цеха Архипов».

«Не первый год на молочно-товарной ферме нашего колхоза имеется красный уголок».

«Серьезные недостатки и упущения имеются в атеистической пропаганде».

«Ребята направляются на стадион». Это из телепередачи для школьников.

Страдательные обороты и возвратные глаголы вытесняли из текста носителя действия:

«Итоги начатого на комбинате конкурса между цехами оценивались каждые шесть месяцев. Результаты рассмотрения обнародовались в специальных информационных бюллетенях, которые размножались в нескольких экземплярах и вывешивались на видных местах по территории предприятия. В бюллетенях назывались фамилии победителей в борьбе за экономию, кратко освещались их достижения и опыт».

Главное в канцелярите даже не слова, а синтаксис. Попробуйте через него продраться в таком газетном фрагменте:

«Всю организаторскую работу, связанную с проведением в жизнь решений декабрьского Пленума ЦК КПСС, Советы народных депутатов должны направлять на осуществление широкой программы конкретных мер по выполнению планов и заданий текущей пятилетки, эффективному использованию своих полномочий по руководству хозяйственным и социально-культурным строительством, обеспечения комплексного экономического и социального развития на их территории.

В материалах Пленума подчеркивалась необходимость усиления внимания практическому решению задач по повышению эффективности производства и качества работы, рациональному использованию созданного экономического потенциала, концентрации капитальных вложений на важнейших пусковых объектах и своевременному вводу в действие основных фондов, росту производительности труда, усилению режима экономии в интересах дальнейшего подъема благосостояния советского народа».

Почему этот текст нечитабелен? В основном из-за синтаксиса. Два абзаца, каждый абзац – сложное предложение. Сложность предложений в нагнетании однородных распространенных членов предложения. В первом предложении один глагол-сказуемое – «должны направлять», к нему сложное дополнение – «на осуществление программы мер по» – и далее однородные члены предложения (отглагольные существительные), в свою очередь распространенные: «выполнению.., использованию.., обеспечению...». Второе предложение построено аналогично.

Полный набор примет, перечисленных Норой Галь. Плюс предлог «по», который встретился трижды.

В современных российских газетах былой агрессивности канцелярита нет и следа – только отдельные элементы.

Скажем несколько слов и о стилевых выразительных приемах, чтобы отграничить авторскую вольность от авторской глухоты.

Таких приемов всего два: стилистическое смешение и стилистическая пародия. Смешение стилей используется часто и в художественной речи, и в публицистике и в разговоре. Самый простой пример – нарушение стилевого единства иностилевым словом, как в письме Антона Чехова Александру Чехову (2 января 1889 года):

Поздравляю твою лучезарную особу и чад твоих с Новым годом, с новым счастьем. Желаю тебе выиграть 200 тысяч и стать действительным статским советником, а наипаче всего здравствовать и иметь хлеб свой насущный в достаточном для такого обжоры, как ты, количестве».

Высокий стиль нарушается грубым словом «обжора», рождается комический эффект.

В.Н. Вакуров даже предложил измерять такой стилистический эффект по «разности стилистических потенциалов» слов. Каждый стилистический тип слова имеет стилистический потенциал, который получает цифровое выражение. В случае столкновения двух слов из разных стилистических пластов производится вычитание их количественных показателей, представленных в таблице[[4][29]]:

Стилистический тип слова:	Стилистический потенциал слова:
высокое книжное	+ 3
сугубо книжное	+ 2
умеренно книжное	+ 1
нейтральное	0
разговорное	– 1
просторечное	– 2
грубо просторечное	– 3

В письме А. Чехова грубо просторечное слово употреблено в контексте из высоко книжных слов. Стилистический эффект = + 3 – – 3 = + 6.

Стилистические пародии могут быть самыми разнообразными. Мини-пародия М. 3ощенко – словосочетание «собака системы пудель»: пародируется техническое выражение «револьвер системы наган».

В фельетоне М. Булгакова «Торговый дом на колесах» (Гудок, 23 марта 1924) на стене кооперативной лавки висит лозунг:

«Транспортная кооперация путем нормализации, стандартизации и инвентаризации спасет мелиорацию, электрификацию, электрификацию и механизацию». Персонаж Гусев думает о лозунге: «Понять ни черта нельзя.., но видно, что умная штука».

В повести Андрея Платонова «Город Градов», сатире на зарождающийся советский бюрократизм, через весь текст проходят элементы пародирования канцелярского стиля: «В хорошем государстве и поэзия лежит на предназначенном ей месте...»; «Почти не имелось никакой природы на первый взгляд...», «Водка расходовалась медленно и планомерно, вкруговую и в общем порядке...»

Иногда с помощью слов делового стиля авторы достигают очень тонкой иронии: «Андрей Андреевич... подошел к столу, имея под мышкой неизменную папку» (М. Булгаков, «Театральный роман»); «Он, директор треста, однажды утром, имея под мышкой портфель, ... взошел по незнакомой лестнице...» (Ю. Олеша, «Зависть»); «В полной тишине ломтик был жеван, прижимаем к небу, посасываем и медленно глотаем». (Там же).

Но в художественной литературе возможны ситуации, когда размывается граница между стилевым приемом и канцеляритом. Таких случаев много у М.Е. Салтыкова-Щедрина. Примеры можно привести даже из современной поэзии.

Задание 2. Определите для подчеркнутых слов – это кацелярит или стилевой прием?

«К нам ночь прийти мы просим позже и не спешим ложиться

[1][26] Цит. по: Ленинградская область. Исторический очерк. Лениздат, 1986. С. 217.

[2][27] Правда, 16 мая 1983.

[3][28] Галь Н. Слово живое и мертвое. Из опыта переводчика и редактора. М , 1972. С.48.

[4][29] Вакуров В.Н. Стилевой контраст в фельетоне // Вестник МГУ, серия журналистика. 1976, № 2. С. 60–70.