Голикова Т.А. Этномифотворение: этнопсихолингвистическое исследование самоидентификации алтайцев сёока иркит // ВЕСТНИК РОССИЙСКОГО НОВОГО УНИВЕРСИТЕТА. СЕРИЯ: ЧЕЛОВЕК В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ. – М.: РосНОУ. – С. 10-15.

УДК 81:23

Golikova T.A. ETHNIC MYTH-CREATION: ETHNOPSYCHOLINGUISTIC STUDY OF ALTAIANS' IDENTITY OF SJOOK IRKIT. The article discusses ethnic and psycholinguistic study of the phenomenon of "ethnic myth-creation" in the case of one of the Altai genera of (Sjook) Irkit. There are basic sources of myth-creation such as ordinary notions of ethnic about their ethnonym, its origin, the ideas of related ethnos, genus and divisions, ethnic history of their immediate family, myths, legends, traditions prevailing inside ethnos, perceptions of the sacred spirits, totems, talismans, images about their own character, mentality, autoethnic stereotypes.

Keywords: ethnic myth-creation, ethnopsycholinguistic, ethnic identity, Altaians, Sjook, Irkit.

ЭТНОМИФОТВОРЕНИЕ: ЭТНОПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ САМОИДЕНТИФИКАЦИИ АЛТАЙЦЕВ СЁОКА ИРКИТ

Статья посвящена этнопсихолингвистическому исследованию феномена «этническое мифотворчество» на примере одного из алтайских родов (сёоков) иркит. Выявлены основные источники мифотворчества: обыденные представления этноса о своем этнониме, его происхождении, представления о родственных этносах, родах и подразделениях, этнической истории своего непосредственного рода, мифы, легенды, предания, бытующие внутри этноса, представления о священных духах, тотемах, оберегах, представления о собственном характере, менталитете, автоэтностереотипы.

Ключевые слова: этномифотворение, этнопсихолингвистика, этническая идентичность, алтайцы, сёок, иркит.

Самоидентификация этноса, или этническая идентичность, – одна из сложнейших категорий и проблем современных этнических процессов. Сегодня уже не вызывает сомнений актуальность исследований этнической идентичности различных народов, этносов, региональных и социальных групп.

Наиболее удачное определение этничности, на наш взгляд, предложено З.В. Сикевич, интегрировавшей разные подходы. Этничность – это «особое константное (примордиальная черта), хотя и различное по интенсивности (инструментальная черта), переживание (примордиальная черта) групповой идентичности и солидарности (инструментальная черта), формирующееся первоначально на основе биогенетического и биосоциального единства (примордиальная черта) и проявляющееся в форме сравнения «нас» с «не-нами» в ходе группового взаимодействия в этносоциальном пространстве» [1, с. 20]. Как утверждает исследовательница, этничность не существует вне сравнения и вне коммуникации, только в ходе взаимодействия с иной этнической группой она может проявить свою особость, индивидуальность. В таком понимании этничность, на наш взгляд, может отождествляться с менталитетом как системой стереотипов, отличающих одну общность от другой.

Согласно ее исследованию, в социально кризисной ситуации возрастает роль этничности, которая как на индивидуально-личностном, так и групповом уровнях начинает выполнять следующие существенные функции: регулятивную, информационную, психологическую или защитную, инструментальную или мобилизационную, мотивационную [там же, с. 21].

На сегодняшний момент особенно важно конструирование интенсивности переживания этничности. Данная позиция свойственна многим современным этнопсихологическим исследованиям, рассматривающим особенности психики, характерные для какой-либо национально-культурной общности, социальной дифференциации форм общения и вопросы устойчивых традиций.

В рамках трех подходов к пониманию этнического: примордиалистского, инструменталистского и конструктивистского – основные дискуссии развернулись между «примордиалистами» и «инструменталистами» об устойчивости/ изменчивости этнической идентичности. Вместе с тем для нас важно признание сторонниками всех подходов решающей роли этнической идентичности для самовыделения группы, а также для выделения ее другими, равно как и для деятельности людей в этнической сфере; формирование идей инструменталистской концепции, позволяющих выделить социально-психологические подходы к объяснению этничности; обоснование в конструктивистском подходе роли идеологий и идеологов в формировании этнической солидарности.

Суть нашего рассмотрения этнических процессов на Алтае заключается в исследовании такого феномена как этническое мифотворчество, которое характерно для современного этапа развития многих этносов на территории Российской Федерации. Это связано, как известно, с потерей своих этнических корней многими немногочисленными народами в советское время и осознанием необходимости, а также стремлением приобрести их вновь в наше время. О специфике этнолингвистических процессов в Республике Алтай см. [2].

Этническое мифотворчество зачастую становится источником этнической напряженности, инструментом манипулирования этническим сознанием как со стороны политического руководства, так и со стороны этнической элиты, которой, в частности в Республике Алтай, выступает институт зайсаната (подробнее см. [3]).

Принимая во внимание этническую составляющую мифотворения, необходимо указать на позицию Дж. Армстронга и Э. Смита, согласно которой понятие миф, относясь к согласованному представлению об истоках идентичности этнической группы, не содержит оценки правдивости или ложности. Дж. Армстронг полагал, что особую устойчивость символико-мифическим структурам этноса придает их соединение в единый комплекс — мифомотор, выступающий в качестве конституирующего мифа этнической общности, объясняющего и оправдывающего ее существование, использующегося государством в качестве мобилизующей силы в определенные моменты истории. При расширении территории сильно выраженная идентичность ядра государства начинает диссонировать со слабой включенностью значительной части населения в ее мифомотор. Данное противоречие ликвидируется либо путем разрушения мифов и символов присоединенных народов, либо включением их в собственную систему в подчиненном положении [4].

А. Цуладзе выделяет две группы политических мифов: технологические («псевдомифы») и национальные («вечные»). Первые конструируются в ходе этнического конфликта для достижения тактических целей, и борьба с ними не представляет особых трудностей. Она осуществляется путем создания контрмифов и апелляции к рациональному мышлению. Вторые практически невозможно уничтожить, ибо они строятся на основе архетипов и соответствуют менталитету народа. В зависимости от обстоятельств их либо актуализируют в этническом сознании индивидов, либо вытесняют на подсознательный уровень [5, с. 57–65]. Как видим, здесь кроется огромная опасность в искусственном конструировании удовлетворяющим интересам определенной группы лиц любого набора ценностей, стереотипов и под.

Современная наука использует также категорию «этногенетический» («этноцентристский исторический») миф. Так, В.А. Шнирельман, указывает, что этнический образ прошлого каждого народа складывается из ключевых исторических моментов, с которыми его представители отождествляют себя и свою судьбу. В центре внимания находятся события, связанные, во-первых, с обретением родины; во-вторых, с формированием и расцветом собственной государственности; в-третьих, с великими завоеваниями; в-четвертых, с катастрофой, прервавшей поступательное движение данного этноса. По его мнению, первый момент легитимирует право на территорию, второй позволяет считаться политическим субъектом и дает право на образование государственности, последние два выступают сильными аргументами для того, чтобы занять достойное место в современном мире [6, с. 18]. «В условиях серьезного этнополитического или социально-экономического кризиса этноцентристские версии прошлого создаются и используются всеми сторонами – и теми группами, которым грозит распад, и теми, кто выражает желание от них отделиться и образовать новую общность. При этом каждая этническая группа интерпретирует прошлое исходя из своих вполне конкретных сиюминутных этнополитических целей» [там же, с. 22].

Рассмотрим основные позиции такого этнического мифотворчества на примере алтайского сёока иркит.

Родоплеменная группа Иргит распространена у тувинцев, алтайцев, частично у хакасов, бурят, якутов, даже у хотогойтов (Ирхит) и западных монголов. Она имеется и в Бурятии – у так называемых тункинских сойотов. Последние обитают в долине Тунки и представляют собой потомков тувинцев-иргитов XVII–XVIII вв. В русских письменных источниках XVII в. иркиты упоминаются в начале 60-х гг. среди ясачного населения Кайсотской землицы, насчитывающей ясачных плательщиков в количестве около 400 человек. Иркиты составляли в ней большинство. Иркиты жили на территории, входившей в Иркутский уезд. Часть их обитало по реке Иркут, наименование которой, возможно, и произошло от группы Иркит. Эти тувинцы-иргиты платили ясак в Тункинский острог еще в 1735 г. и числились подданными русского государства. Родоплеменная группа Иргит делилась на три рода: Иргит, Кара-Иргит и Сарыг-Иргит. В начале XX в. они населяли территории центральной и юго-восточной Тувы, насчитывая около полутора тысяч человек.

Сёок иркит - улус/аймак (этнотерриториальная группа). В четвертое сообщество алтайских сёоков-«карындаш» (букв. братских родов) входили иркит, мÿркÿт и меркит. К иркитам, через отношение «карындаш», примыкали сёоки сойоҥ, коболу и таҥды [7, с. 122]. Следующая значительная группа состоит из сёоков иркит, мÿркут и меркит. К ней, через родство с иркитами, примыкают сёоки сойоҥ и коболу или сары-сойоҥ [8, с. 19].

Согласно народной этимологии, название первых трех сёоков происходит от слова мÿркÿт (беркут), поскольку, как повествует легенда, первопредком носителей этих этнонимов был беркут, преображенный по воле бога в мужчину. В древних китайских источниках меркиты назывались милигэ и считались племенем тюрков-тукю.

В древних преданиях говорится, что сёок сары-иркит (желтые иркиты) прославился тем, что его далекие предки состояли в гвардии Чингисхана. В XVII – первой половине XVIII вв. алтайские сойоны и иркиты являлись частью крупного племенного объединения, которое в русских документах называлось первоначально саянцами (соянами, соётами), а потом (в XVIII в.) – урянхайцами [9, с. 97].

О верованиях и обрядах иркитов в этнографической литературе известно мало. Л.П. Потапов утверждает, что некоторые сёоки южных алтайцев вообще не почитали и самого Ульгеня как высшее божество (сёоки Сойоҥ и Иркит, переселившиеся в свое время на Алтай из Тувы) [10].

С.А. Токарев среди божеств и духов, которым поклонялись алтайцы, обратил внимание на Йерсу (подробнее см.: [11]) и дал ему следующую характеристику, услышанную непосредственно от алтайцев: Йерсу — это один, а не множество духов, он катту, т.е. «жесткий», его надо умилостивлять жертвоприношениями коня. По Токареву, почитание Йерсу у алтайцев было общенародным и лишь местами родовым. Родовым божеством его считали роды Кергиль, Дьети-сары, Сойон и Иркит. Два последних являются выходцами из Тувы, и они, как указывалось, не признавали Ульгеня, а верховным божеством считали Йерсу [12].

Род иркит почитает барана, орла, священные деревья жимолость (ыргай) и береза (кайыҥ). О роде иркит говорят: «Адазы ыргай, энези – кайыҥ» («Отец – жимолость, мать – береза»). Объяснением этому служит легенда о том, что в годы войны, когда мужчины ушли на охоту, а женщины остались одни дома, на них напали враги и увели их плен. Одна из матерей, чтобы спасти свое дитя, оставила его в лесу под березой, предварительно сделав не ней надрез, с которого стекал сок березы, заменивший ребенку молоко матери. Поэтому иркиты к березе относятся как к матери. Согласно другой легенде во время войн иркитов спасала жимолость, так как врагам издалека ошибочно казалось, что им противостоит целая армия воинов, и они отступили, а это были заросли жимолости [13]. К особо почитаемым животным и птицам алтайцев относятся собака, медведь, конь, беркут, кукушка, орел. Например, для охотника рода иркит запрещено отстреливать зайца.

Летом 1992 г. в селе Каспа Шебалинского района, как сообщает В.Я. Кыдыева, мне посчастливилось записать очень интересное предание о роде иркит. Каптагай, от которого ведут начало представители сёока иркит с. Каспа, проживал в те далекие времена в Куладе (ныне - село в Онгудайском районе). После одного из вражеских нашествий на Алтай, он с женой был уведен в земли Китая. Жена его из сеока майман отличалась мастерством в вышивке. На двух шелковых кисетах она вышивала дорогу, по которой вели их, фиксируя, сколько гор и рек они прошли.

На чужбине они выполняли работу домашних слуг jалчы. Жена готовила еду из пшеницы (кочо и jарма), на Каптагая были возложены обязанности по хозяйству. После распространения молвы о богатырской удали Каптагая, было устроено состязание с местными силачами. Каптагай выбрал борьбу куреш и велел, чтобы перед состязанием для него зарезали трехгодовалую овцу черного цвета без пометен, которую он должен был съесть целиком. Но тот, кто варил мясо, тайком съел сÿме кабырга, самое нижнее хрящевое ребро. Из-за него Каптагай чуть было не проиграл состязание, получив травму именно в области этого ребра.

По условию состязания проигравшего ждала смерть. Каптагай, выиграв состязание, сохранил жизнь своему сопернику, но за это потребовал возвращения на Алтай со всеми, кто был угнан вместе с ним. К долгому пути готовились втайне: жена Каптагая тайком пришивала колоски на внутреннюю сторону подола чегедека, и на обратной дороге они кормились этими запасами. По возвращении на Алтай Каптагай поселился в Келее. Это село сейчас относится к Усть-Канскому району. Гора, которой они стали поклоняться, находится в верховьях реки Короты, что в Онгудайском районе.

Два шелковых кисета, один черного цвета, другой - коричневого, жена Каптагая завещала двум сыновьям. Один из этих кисетов переходил по линии потомков одного из сыновей, переселившихся в Каспу. Есть очевидцы, утверждающие, что видели кисет в 1930-е годы. Но затем в передаче кисета была допущена ошибка - он был передан по женской линии и затерялся. А позже последовала и главная расплата - в сёоке кара-иркит меньше стало рождаться сыновей [14, с. 53].

Современные алтайцы плохо знают историю своего рода иркит, затрудняются с ответами о специфике собственного сёока, обрядах, верованиях, священных животных и т.п. Единицы могут назвать ближайшее родство сёока иркит: «меркит, сойоҥ, коболы», «подразделения: кара ла сары [букв. черные и желтые]».

Частотны мифологизированные ответы типа: «я вот знала что иркит и сойоҥ родственные сёоки; я слышала, что родственные - меркит, сойоҥ, также иркиты есть у тувинцев и монголов. Про кара и сары тоже не слышала»; «Иркит - это единственный сёок, у которого нет родни! Они по легенде были изгнаны и их воспитывала птица Беркут, у которого погибли птенцы. Они после этого стали великими богатырями»; «А еще говорят, что у иркитов нет родства. По легенде, когда Алтай Кудай наделял всех родственниками, Иркит заснул под жимолостью (ыргай агаш). Алтай Кудай разозлился на него, и сказал, что у Иркитов родственником будет ыргай агаш. Поэтому иркитам нельзя рубить это дерево» и под.

История сёока иркит представляется современным алтайцам следующей: «Сары иркит - это иркиты, жившие между Чарышом (Чарас) и Иртышом (Эрчиш). Кара иркиты - это иркиты, которые переселились из Тувы, они живут в основном в Улагане и Кош-Агаче, небольшая часть есть в Ине Онгудайского района. Про родственные сёоки (карындаш), таковых у нас нет. Но сёоки сойон и коболы имеют с нами общую родовую гору - Jажылган, местонахождение которой неизвестно, вероятно, находится в Бурятии или Иркутской области, на берегу Байкала, где мы когда-то жили, пока по приказу Чингисхана не переселились на эти территории, чтобы держать здесь все под контролем. Про родство с меркитами и еще другими сёоками говорят, потому что раньше сёоки меркит, ара, модор, танды, богускан, наряду с уже упомянутыми сойонами и коболы, входили в оток иркитов и подчинялись зайсанам иркитов. Иркиты многочисленны в Туве, есть иркиты среди народа сойот и среди монгольских урянхайцев, которые живут в Западной Монголии и Северо-Западном Китае (Синьцзяне), в Монгольском и Китайском Алтае».

Легенда о происхождении сёока иркитов, как выявляется в ходе опроса современных алтайцев, имеет несколько вариантов.

• Согласно одной их них, в одной деревне жила прекрасная девушка из рода Тодош, она была настолько прекрасна, что всякий проходящий обращал на неё внимание... Все с ней заигрывали, пытались угадить, девушки завидовали...в конце концов родителям надоело это и они выгнали дочь из дома... девушка направилась в лес, долго скиталась и однажды теплой ночью поймала каплю луны, отчего стала еще прекрасней, волосы стали отливать синевой, глаза были черны, как ночь. Жила в шалаше под скалой, где находилось гнездо беркута. Беркутенок влюбился в девушку. Это было искреннее, светлое и прекрасное чувство, он не мог есть, спать. Мать Беркута весьма мудрая, задумалась и приняла решение, направилась к Богу и молвила: преврати моего сына в человека. На что он дал согласие при одном условии: ты станешь каркающей вороной на всю жизнь. После этого прогремел гром, и беркутенок прекратился в прекрасного юношу с густыми бровями и носом с горбинкой. И с этих пор потомки девушки-тодошки и парня-беркута считаются иркитами.
• По мифам, бог Кайракан, удивленный силой любви девушки из рода тодош и юноши-беркута, превратил беркута в человека. От их брака родились предки иркитов.
• Тоже слышал историю, откуда появились кара- и сары-иркиты. Когда-то жила семья из рода иркит. Мать отец и два сына. Однажды братья сильно поссорились, обиделись друг на друга, и один из них решил уйти, но перед уходом сказал, что теперь он будет сары-иркит и больше не родня им. Второй брат, тоже не желая иметь ничего общего с ним, стал кара-иркитом. Так и разделились.
• В дополнение еще одно предание об иркитах. Надеюсь большинству известно, что западную часть царства Чингисхан отдал во владение старшему сыну. Иркиты это горные племена Алтая и Саянских гор. Большая часть обитала на современной территории Иркутского края. Иркиты не стали подчинятся монгольским войскам, и долго воевали. Так как это время расцвета государства Чингисхана, численное преимущество было на стороне монгол. Два брата Сары Ирки и Кара Ирки, преследуемые, все глубже и дальше уходили в Большой Алтай. Вместе с ними шли и племя сойонов. Монголы преследовали врагов почти до горы Ÿч-Сÿмер. Их спас шаман из рода иркит, который сумел вызвать при помощи jада таш на три дня проливной дождь, три дня снега и мороза. Войска монголов отправились обратно, братья решили поселиться возле Ÿч-Сÿмера. Жили на этих землях тогда племена тодошев. Попросили разрешения. Зайсан тодошев пошел навстречу и выделил земли западнее Катуни. Сары-Ирки, младший брат, остался возле устья Катуни (современная территория Усть-Коксинского района) от него пошли сары-иркиты. Старший Кара-Ирки ушел со своими людьми и сойонами вниз по Катуни. Спускаясь, они нашли земли Канской долины, решили остановиться здесь, так как она удобна для разведения лошадей. Зимой мало снега, просторная долина. Затем его потомки постепенно разошлись по окраине Большего Алтая и степям Малого Алтая, как и сойоны. У иркитов тöзи - Jажыл Каан (тöс - это основное место сбора, преклонения, и моления), он остался в Иркутском крае, поэтому иркиты стали далеки от своего тöс. Иркиты свободолюбивы, мудры, бесстрашны и воинственны.

Большинство иркитов священным деревом называют ыргай (жимолость) и кайыҥ (береза):

• Я из рода сары иркит. Вообще считают священными плакучую иву и березу.
• Я из рода иркит. Священное животное - беркут (мÿркÿт). Беркут - символизирует бдительность, верность, храбрость, верный страж и помощник богатыря.
• Кость [букв. сёок, род] иркит происходит от дерева ыргай, говорят о них: ыргай чедрек. Другие говорят: у иркитов отец – ыргай, мать – береза; поэтому иркиты жарят шашлык на березовых прутьях.
• Бистиҥ байлу агажыс - ыргай! [Наше священное дерево – жимолость].
• Ыргaй? Ол кaндый aгaш? Кaйыҥ эмeс пe? Жимолость? [Или другое дерево? Не береза ли?]
• Об этом мне сказал папа. Вроде бы в переводе это рябина, но точно кайыҥ эмес. Но точно не береза.
• Почему беркут стал у иркитов jайаачы [священной птицей]? Однажды, когда мужчины были на охоте, на стойбище иркитов напали соседи, чтобы угнать женщин и детей в полон. Одна женщина сумела спрятать своего грудного сына в кустах дерева ыргай. Когда всех угнали, мальчик остался. К нему стала подползать змея. С небес острым взором увидел это орел. Камнем упав на землю, схватил змею. Три дня он кружил на одном месте, защищая ребенка от диких животных. Вернувшиеся мужчины заметили, что орел все кружит на одном месте. Нашли мальчика. Так у иркитов jайаачы стала птица мÿркÿт, а байана [почитаемое] дерево – ыргай.

Мифотворчество может представлять совершенно абсурдные убеждения, так, у современных иркитов они распространяется и на медицинские представления о собственном организме: «кстати, говорят, что иркитам нельзя делать операцию на глаза и спину, говорят если с глазами или спиной проблемы в плане медицины, то это Беркут карает иркитов за их грехи»; «Кстати, недавно узнала, что у иркитов бывает слабое сердце, но очень хорошее зрение» и под.

Показательны также высказывания иркитов о своем национальном характере. Это могут быть самые положительные оценки:

• говорят, что иркиты народ с характером;
• иркиты еще и хорошие бывают, кстати;
• иркиты не бывают хреновые;
• кто «Иркит», тот самый лучший;
• про характеры хотелось бы сказать, что иркиттердиҥ кыстары (девушки-иркиты) намного кылыкту (букв. более характерные, с характером), чем уулдары (парни);
• иркитердиҥ кыстары узези (ус – искусные?) нормальные, а уулдары уулдар болор керек (Девушки-иркиты нормальные, а парни крепкие);
• не думаю, что мы темпераментные, мне кажется, что мы спокойные.

Могут быть и критические замечания в адрес своего народа:

• еще с каким, вредные мы, а еще много чего нехорошего;
• да, да, очень-очень вредные;
• да уж мы белые и пушистые, в то же время вредные, грубые и жесткие... иногда;
• Мы - Иркиты, очень ревнивые;
• Мен сары иркит. Есть одна черта характера иркитов. Это иркитские девушки, самые обезбашенные из всех родов.
• а вы знали, что Чингисхан был чистый иркит! И характер у него такой непростой был.

Итак, мы рассмотрели основные позиции, по которым осуществляется в настоящее время этническое мифотворчество на примере алтайского сёока иркит. Во-первых, это обыденные представления этноса о своем этнониме, его происхождении, во-вторых, представления о родственных этносах, родах и подразделениях, в-третьих, этнической истории своего непосредственного рода, в-четвертых, мифы, легенды, предания, бытующие внутри этноса, в-пятых, представления о священных духах, тотемах, оберегах, и, наконец, представления о собственном характере, менталитете, автоэтностереотипы.

Опасность и одновременно проблематичность такого этнического мифотворчества очевидна. Она заключается в искусственном формировании устойчивых этнических представлений (зачастую ложных и абсурдных), что ведет, в конечном счете, к росту этнической напряженности, абсолютизировании собственных интересов, собственной «выдающейся» истории, собственного положительного этнического характера и под. Более того, этническое мифотворчество зачастую становится инструментом манипулирования этническим сознанием.

Библиографический список

1. Сикевич, З.В. Социология и психология национальных отношений. – СПб.: Михайлов В.А., 1999. – 203 с.
2. Голикова, Т.А. Этнопсихолингвистическое исследование языкового сознания (На материале алтайско-русского ассоциативного эксперимента). – М.: Институт языкознания РАН, 2005. – 322 с.
3. Голикова, Т.А. Зайсан и зайсанат: история изучения терминов и общественно-политического явления // National cultures in social space and time: materials of the II international scientific conference on March 10–11, 2014. – Prague : Vědecko vydavatelské centrum «Sociosféra-CZ». S. 67-73. -->