Эпикур (Диоген Лаэртий, Жизнеописания философов X, 75).

Человеческая природа во многих и различных отношениях испы­тывала воздействия со стороны (окружающих) вещей и получала от них указания. Разум же впоследствии уточнил переданное при­родой и открыл (кое-что) сверх этого, у одних быстрее, у других медленнее, в одни периоды и времена (делая большие успехи), в другие — меньшие. Так что и имена сначала возникли не от устано­вления, но самые природы людей, испытывая особые в каждом пле­мени впечатления и получая особые восприятия, по особому выды­хали воздух, под воздействием каждого из этих впечатлений и вос­приятий, соответственно разнообразным особенностям местностей и племен. Впоследствии же в каждом племени сообща установили особые (обозначения) для того, чтобы взаимосообщение стало менее двусмысленным и более сжатым. А также, вводя некоторые недо­ступные восприятию вещи, познавшие их передали некие звуки, имея нужду в произнесении их, и, выбрав их разумом соответственно важнейшей причине, этим способом изъяснили (вещи).

Диоген из Эноанды. Фрагмент X—XL 

Потребности и опыт со временем породили все искусства. А для звуков (я говорю о первых звучаниях имен и глаголов, которые про­извели выросшие из земли люди) мы не принимаем Гермеса в ка­честве учителя, как говорят некоторые (это явный вздор), но и не верим тем философам, которые говорят, что имена назначены вещам путем установления и обучения для того, чтобы люди имели (сред­ства) легкого общения друг с другом. Ибо смешно, более того — смешнее всего смешного, и помимо того невозможно было бы одному собрать такие множества, ибо тогда не было ни... ни букв, поскольку не было и звуков, а собравши обучать по образцу  школьного учителя и, взяв в руки указку и прикасаясь к каждой вещи, приговаривать, что это де пусть называется камень, а это — дерево, а это — человек.      

Лукреций, О природе вещей

I 823 Множество букв одинаких ты в песнях моих замечаешь, Все же стихи и слова меж собой совершенно не схожи И отличаются сутью своей и оттенками звуков. Азбука выразит многое перестановкой одною, Но еще многообразнее тел родовых сочетанья, Чтобы оттуда могли возникать разнородные вещи.

I 908 Много имеет значения, как сочетаются тельца

Эти первичные и в положеньи каком пребывают;

Также какое движенье друг другу дают и приемлют,

Так что, чуть-чуть изменив сочетанья, они образуют

Пламя из дерева. Это и в самых словах мы заметим.

Звуками мы отличаем понятия ligna от ignes,

В буквах почти одинаких слегка изменивши порядок.

IV 546 В голосе грубость зависит от грубости телец первичных,

А, его нежность, напротив, от нежности этих последних,

Так, что: ревет ли угрюмо труба, подавляя свой рокот,

Или изогнутый рог издает свои тусклые звуки,

Или же лебедь, рожденный в холодных полях Геликона,

Голосом, полным томления, жалобу плавно возносит, —

В уши внедряются неодинаковой формы зачатки.

Стало быть звуки, которые мы вытесняем из глуби

Нашего тела и прямо чрез рот выпускаем наружу,

Тут же искусно в слова языком расчленяются быстрым,

Или они лишь сложением губ образуются часто.

Если то, место, откуда доносится чей-нибудь голос,

Не чересчур далеко отстоит, то слова непременно

Явственно будут слышны и дойдут до нас членораздельно,

Так как они сохраняют свой склад, сохраняют фигуру.

Если ж, напротив, имеем мы тут расстоянье большое,

То, проходя через воздух, слова все мешаются в кучу,

И при полете воздушном приводится голос в смятенье.

В случае этом мы можем услышать отдельные звуки,

Не понимая, какое значенье словам придается;

Вот до чего этот голос доходит неясно и смутно.

По понужденью природы язык стал различные звуки

Произносить, при нужде выражая названья предметов.

Невелико тут различие с тем, что и ныне мы видим.

Именно немощность речи детей заставляет прибегнуть

К телодвижениям и на предметы указывать пальцем.

В каждом живет ведь сознание свойств, ему в пользу служащих;

Раньше еще, чем на лбу у теленка рога вырастают,

Пробует он их во гневе и ими грозит в раздраженьи;

А у детенышей хищного барса и льва в обороне

Лапы и когти пускаются в ход и укусы, хотя бы

Только едва вырастать у них начали когти и зубы.

Мы наблюдаем за тем еще, как доверяются птицы

Крыльям своим и как в крыльях трепещущих ищут спасенья.

Предполагать, что один кто-нибудь дал названья предметам

И что оттуда уж люди узнали впервые слова все, —

Было б безумно. Как мог бы один человек обозначить

Вещи все голосом и расчленять языком своим звуки,

А в то же время все прочие делать того не умели?

Если б другие притом не умели в сношеньях друг с другом

Слов применять, то откуда б явилось познанье об этом?

И из чего бы в одном человеке возникла способность

Волю свою выражать, чтоб другие его понимали?

Нет, человек тот единственный не был бы в силах принудить

Толпы людей к повторению данных предметам названий;

И никакими судьбами не мог бы глухих научить он,

Чтд нужно делать им. Этого не потерпели бы люди,

И никогда они не допустили бы, чтобы кто-либо

Смел непонятными звуками обеспокоить их уши.

И наконец почему удивительным может казаться,

Что человечество, голосом и языком обладая,

Под впечатлением разным отметило звуками вещи,

Если скоты бессловесные даже и дикие звери

Звуками разными и непохожими кликать привыкли

В случаях тех, когда чувствуют боль, опасенье и радость?

Все это можно легко наблюдать и в действительной жизни.

Так: когда злые молосские псы, мягкий зев свой отверзнув,

Твердые зубы оскалив, рычать начинают во гневе,

То, пока ярость их сдержана, звуком иным нас пугают,

Нежели тот, когда лают во всю, оглашая окрестность,

Или когда языком они нежно щенят своих лижут,

Или, отбросив их лапами, делают вид, что желают

Пастью ужасною их поглотить и кусать их зубами, —

В случаях этих визжание мирное псов тех не схоже

С воем протяжным, когда остаются одни они дома,

Или же с криком, когда, изогнувшись? бегут от ударов.

Далее, разве не видим мы, как отличается сильно

Ржанье коня молодого в цветущих годах его жизни,

В пору, когда разъярится он, шпорой любви возбужденный,

И когда ржет от других он причин, содрогаясь всем телом,

Или когда он, расширивши ноздри, в сражение мчится?

А наконец и пернатое племя, различные птицы:

Коршуны или морские орлы и нырки, что на море

В волнах соленых добычу и пищу себе промышляют.

Разные звуки они испускают в различное время

В драке друг с другом за пищу и в споре с врагом о добыче.

Частью у птиц изменяется голос согласно с погодой.

Так например у грачей долговечных — охрипшие крики,

Или же карканье стаи вороньей, когда, по рассказам,

Просит дождя она и накликает и ветер и бурю.

Стало быть, если различные чувства легко могут вызвать

У бессловесных зверей издавание звуков различных,

То уж тем более роду людей подобало в ту пору

Звуками обозначать все несхожие, разные вещи.